Современники называли его «поэтом мысли» (Иван Сергеевич Тургенев), «львом сезона» и «жемчужноустом» (Пётр Андреевич Вяземский). Каждый выпускник современной российской школы помнит созданные им строки «Люблю грозу в начале мая…» и «Зима недаром злится: / Прошла её пора…». В 2023 году мы отметили 220 лет со дня его рождения и 150 лет со дня его ухода из жизни. Всё это – о Фёдоре Ивановиче Тютчеве, с чьим именем и творчеством связано немало и куда более интересных фактов. О них мы и расскажем.
Загадки родословной
Семейные легенды дворянской династии Тютчевых называли её родоначальником генуэзца Дудже, путешествовавшего в конце XIII века вместе с Марко Поло и, в конце концов, осевшего в России. Однако, согласно предположению известного русского лингвиста Бориса Генриховича Унбегауна, фамилия «Тютчевы» имеет тюркское происхождение и означает в переводе «игрок на пастушьем рожке». Позднее выдвигались предположения относительно других её значений («чужак», «медник» и др.), но в отношении связи с тюркскими языками все лингвисты проявляли редкостное единодушие.
Возможно, эта гипотеза не столь романтична, как первоначальная, но косвенно подтверждается исторической фактологией: очень многие дворянские семьи в России происходили от крестившихся выходцев из Золотой Орды. В частности, к их числу принадлежали Державины, Карамзины, Тургеневы и Аксаковы.
Зато вполне достоверен факт, что к числу предков поэта относится верный сподвижник Димитрия Донского, воевода Захар Тутчев, ездивший с дипломатической миссией (и по совместительству – на разведку) в стан хана Мамая и прозванный за то в Никоновской летописи «хитрым мужем». В числе приближённых Ивана III, усмирявших Псков и Новгород, летописи упоминают и Бориса Тютчева Слепого, ещё одного выдающегося представителя династии. Он был суздальским воеводой и под командованием князя Даниила Холмского участвовал в победоносном для москвичей и разгромном для новгородцев сражении на реке Шелони в 1471 году.
Родной дед будущего мастера слова, инженер и секунд-майор Николай Тютчев, прославился романом с одной из самых пугающих женщин в русской истории, Дарьей Салтыковой, более известной под прозвищами Салтычиха и Кровавая Барыня.
После разрыва их достаточно длительных «сердечных отношений» и женитьбы Николая на юной девице Пелагее Панютиной донельзя разгневанная Салтычиха дважды посылала своих людей поджечь дом неверного возлюбленного и один раз – устроить засаду на пути молодых супругов с целью двойного убийства. Каждый раз счастливые обстоятельства разрушали кровожадные планы злодейки, и дедушка с бабушкой автора «Silentium» и многих других гениальных произведений остались целы и невредимы: в противном случае, эти стихи так никогда бы и не появились на свет…
Мрачной славой овеяно имя ещё одного родственника Федора Ивановича, декабриста Алексея Тютчева, входившего в узкий круг потенциальных цареубийц из Южного общества, осуждённого за это на 20 лет каторги и недожившего до амнистии всего полгода. Однако сам поэт однозначно не одобрял политического радикализма и довольно резко высказался о декабристах как «жертвах мысли безрассудной» в своём стихотворном памфлете «14-ое декабря 1825».
Вообще, следует отметить, что Тютчев и его потомки состояли в родственных связях со многими другими русскими знаменитостями. По линии бабушки со стороны матери он состоял в родстве с Римскими-Корсаковыми: известный полководец Александр Михайлович Римский-Корсаков приходился ему двоюродным дедом. По линии родного деда со стороны матери, Екатерины Львовны Толстой, он приходился шестиюродным братом писателям Толстым: с одной стороны – Алексею Константиновичу, с другой стороны – Льву Николаевичу, что, впрочем, не помешало последнему на заре своей юности влюбиться в дочку родственника, очаровательную Екатерину Фёдоровну, и безуспешно пытаться завоевать её сердце – ничем иным, как чтением Гегеля в подлиннике. В результате этого исследователи-толстоведы считают дочь Тютчева одним из прототипов Китти (Екатерины) Щербацкой в романе «Анна Каренина».
Более успешен в деле укрепления родственных связей с Тютчевыми оказался поэт и публицист Иван Сергеевич Аксаков, женившийся в 1866 году на не менее очаровательной Анне Фёдоровне Тютчевой. Обрадованный отец написал дочери по этому поводу следующее: «В твоём счастье есть нечто, удовлетворяющее меня вполне и отвечающее всем моим убеждениям, ибо ты хорошо знаешь, что твой муж всегда принадлежал к числу моих лучших убеждений. Я так ему признателен за то… что он обладает характером, столь отличным, со всех точек зрения, от моего».
Юность вундеркинда и выбор пути
С раннего детства Фёдор Иванович проявлял поразительную одарённость. Ему легко давались все науки, точные и гуманитарные, в особенности же языки. Первое из сохранившихся его стихотворений под заголовком «Любезному папеньке» было написано в 10-летнем возрасте, но есть свидетельства о том, что пристрастие к сочинительству проявлялось и раньше. В частности, верный крепостной «дядька» Николай Афанасьевич Хлопов утверждал, что первое стихотворение маленького Феденьки было адресовано мёртвой голубке, найденной в траве, оплаканной и похороненной.
К сожалению, как и очень многие другие тютчевские стихотворения, это произведение не сохранилось. Дело в том, что, на протяжении всей жизни, испытывая подлинную страсть к стихотворчеству, Тютчев никогда не признавал себя поэтом: свои стихи записывал на чём придётся, на клочках газет и полях казённых бумаг, разбрасывал и выбрасывал, терял и сжигал. Сохранившееся поэтическое наследие Тютчева, прожившего достаточно долгую для русского поэта, практически 70-летнюю жизнь, насчитывает порядка 400 стихотворений – примерно столько же, сколько и погибшего в 27 лет Михаила Юрьевича Лермонтова (который помимо этого оставил ещё около 30 поэм, 5 пьес и 8 прозаических текстов, включая достаточно объёмный роман «Герой нашего времени»).
По совету добрых знакомых Иван Николаевич Тютчев пригласил домашним учителем к своему талантливому младшему сыну Семёна Егоровича Раича, поэта, переводчика, знатока античной и итальянской словесности.
Отметим как интересный факт, что в дальнейшем ему суждено было стать наставником также М.Ю. Лермонтова и Е.В. Сухово-Кобылиной, прославившейся во второй половине XIX века авантюрными романами, изданными под псевдонимом «Евгения Тур».
Под чутким руководством Раича, уже в 12 лет Тютчев начинает делать стихотворные переводы из Горация, а в 14 зачитывает на одном из собраний Общества любителей российской словесности свой перевод знаменитого горацианского «Послания к Меценату».
В те же 14 вундеркинд поступает на факультет словесности в Московский университет, чтобы с отличием закончить его всего за два года. Обладая живым и общительным характером, он легко заводил знакомства среди однокурсников, но по-настоящему подружился только с Михаилом Петровичем Погодиным, будущим известным историком, который через много лет будет вспоминать его следующим образом: «молоденький мальчик, с румянцем во всю щёку, в зелёненьком сюртучке, лежит..., облокотясь на диване, и читает книгу».
Способности юноши к языкам подтолкнули родственников к мысли, что ему следует избрать дипломатическую карьеру. В 1822 году он был отправлен в Санкт-Петербург, на службу в Государственную коллегию иностранных дел. Однако и двух месяцев не прошло, как знаменитый родственник его, потерявший руку герой Кульмской битвы, граф Александр Иванович Остерман-Толстой увёз начинающего дипломата в Мюнхен и помог устроиться там сверхштатным чиновником русской миссии.
«Судьбе угодно было, – с грустной иронией сообщал он в письме старшему брату Николаю, – вооружиться последнею рукою Толстого, чтобы переселить меня на чужбину».
За границей Фёдору Ивановичу Тютчеву суждено было прожить целых 22 года.
Служба, дружба и первая любовь
Следует признать, что во время своего многолетнего пребывания за рубежом Тютчеву не удалось сделать серьёзной дипломатической карьеры. Отчасти этот факт объясняется тем, что в начале 1820-х годов Бавария не играла сколько-нибудь значимой роли на международной арене, соответственно, у мюнхенской дипломатической миссии практически не было работы, она выполняла исключительно информативную роль. Миссия же в итальянском Турине, куда Тютчева перевели в августе 1837 года, казалась захолустьем даже на фоне Баварии.
Молодой и талантливый Фёдор Иванович долгие годы занимался преимущественно тем, что писал под диктовку различные дипломатические бумаги. Это было неимоверно скучно и совсем не возбуждало служебного рвения. В результате поэт всё более легкомысленно и пренебрежительно относится к своим должностным обязанностям, жертвуя ими ради личных интересов (к примеру, своевольно покидает место работы, подолгу не возвращается из отпусков и т.п.). Через несколько лет после начала службы его повысили до камер-юнкера, затем дали место второго секретаря миссии, при переводе в Турин – первого: на этом карьерный рост попросту остановился.
Гораздо большую роль многолетнее пребывание за границей сыграло в плане человеческих отношений. Тютчев знакомится с немецкими знаменитостями: философом Фридрихом Шеллингом, поэтом Генрихом Гейне. Гейне в своих письмах из Мюнхена называет русского дипломата своим другом и «умнейшим из людей», часто бывает в его доме и при этом, судя по всему, совершенно не подозревает о поэтическом творчестве Тютчева, который в это время не только создаёт такие свои шедевры, как «День и ночь», «Видение», «Как океан объемлет шар земной», но и в большом количестве переводит с немецкого на свой родной стихи самого Гейне.
За границей же происходит знакомство Тютчева со знаменитым «пражским библиотекарем», идеологом чешского национального возрождения и объединения славян Вацлавом Ганкой, что подталкивает его к славянофильству. Именно к Ганке будут обращены его строки 1841 года: «Вековать ли нам в разлуке, / Не пора ль очнуться нам / И подать друг другу руки, / Нашим кровным и друзьям?»
Помимо возвышенных идей дружбы людей и народов, вдали от Родины молодого человека впервые посещает чувство любви. Первым объектом его преклонения становится 14-летняя красавица Амалия Лерхенфельд, незаконнорождённая дочь то ли графа, то ли самого прусского короля. Чувство было взаимным: влюблённые даже обменялись цепочками от нательных крестов. Верный «дядька» Хлопов в письме к матушке-барыне сетовал: Феденька-то в обмен на старинную золотую цепь получил потёртый шёлковый шнурочек…
Однако родственники Амалии решили выдать её замуж за пожилого барона фон Крюденера, а в память о несостоявшейся любви остались прекрасные поэтические строки. Стихотворение «Я помню время золотое…» сохранило образ «младой феи», которой поэт любовался во время романтических совместных прогулок в окрестностях разрушенного замка Штауф.
Много лет спустя, уже незадолго до смерти Тютчева, она вновь посетила его, чтобы вернуть золотую цепочку и попрощаться. «В её лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй», – так напишет он об этом событии.
Жёны и дети
Первой женой Тютчева в марте 1826 года стала молодая вдова Элеонора Петерсон, урождённая графиня Ботмер.
Благодаря этому союзу русский дипломат породнился разом с двумя старинными аристократическими фамилиями Баварии (Ботмер и Ганштейн). Ради своей беззаветной любви к супругу Элеонора фактически пожертвовала четырьмя сыновьями от первого брака, отдав их на воспитание родственникам. «Теодору» же, как на немецкий лад называла она второго мужа, прекрасная Нелли родила «трёх маленьких граций» – Анну, Дарью и Екатерину, ставших впоследствии фрейлинами российского императорского двора.
У супруги-немки сложились на удивление хорошие отношения с родителями мужа, по мере возможностей она старалась привозить дочек в Россию, погостить у дедушки с бабушкой в родовом имении Овстуг Брянского уезда Орловской губернии. Одна из таких поездок завершилась трагедией. В ночь с 18 на 19 мая 1838 года на корабле «Николай I», где находилась в тот момент Элеонора вместе со всеми девочками, вспыхнул пожар. По свидетельству также пребывавшего на судне Ивана Сергеевича Тургенева, госпожа Тютчева проявила редкую силу духа, спасая дочерей. Сам поэт написал об этом так:
«Можно сказать по всей справедливости, что дети дважды были обязаны жизнью матери, которая ценою последних оставшихся у неё сил смогла пронести их сквозь пламя и вырвать у смерти».
Отважная женщина почти не пострадала от огня физически, но испытала сильнейшее нервное потрясение, впоследствии обернувшееся тем, что врачи XIX века называли «мозговой горячкой». Через несколько месяцев её не стало. Скорбящий вдовец поседел за одну ночь, проведённую у гроба возлюбленной.
Однако скорбь по ушедшей не помешала ему через год вторично соединиться узами брака с ещё одной вдовствующей немецкой аристократкой, баронессой Эрнестиной фон Дёрнберг, в девичестве Пфеффель.
Со второй женой Тютчев познакомился ещё при жизни первой, в 1833 году, причём при самых необычных обстоятельствах. Во время зимнего бала в Мюнхене барону Карлу фон Дёрнберг сделалось дурно. Не желая портить праздник своей дорогой Нести, он обратился к стоявшему неподалёку невысокому и некрасивому русскому со словами: «Поручаю Вам свою жену», после чего отправился домой. Недомогание оказалось тифом, и через несколько дней несчастного барона не стало. Таким образом случайная, казалось бы, фраза превратилась в последнюю волю умершего и была воспринята тем самым русским – а им был, конечно же, Тютчев – со всею серьёзностью.
Немало пострадавшая в детстве от дурной мачехи Эрнестина приложила все силы, чтобы достойно заменить мать осиротевшим дочерям Тютчева. До конца жизни они называли её «маменькой» и оставили самые тёплые и доброжелательные воспоминания об этой женщине. Она подарила мужу ещё троих детей: Марию, Дмитрия и Ивана.
Возвращение на Родину и последний «поединок»
В сентябре 1844 года вместе с женой и детьми Ф.И. Тютчев возвращается в Россию на постоянное жительство. На Родине его карьера оказывается во всех отношениях более успешной, чем на чужбине. Большой интерес Николая I вызывает анонимно опубликованная Тютчевым в 1844 году статья «Письмо к г-ну доктору Кольбу» («Россия и Германия»), посвящённая размышлениям о русско-европейских отношениях. Император будто бы «нашёл в ней все свои мысли» и решил поддержать инициативу автора по созданию позитивного облика России на Западе.
С 1848 года полюбившийся царю публицист занимает должность старшего цензора. 1857 год приносит ему звание члена-корреспондента Российской академии наук по отделению русского языка и литературы. В 1858 году действительный статский советник Тютчев назначен председателем комитета иностранной цензуры, а через 7 лет он становится уже тайным советником, тем самым достигнув третьей из возможных степеней в государственной иерархии. Также он был награждён орденами Святого Владимира III степени (1860), Святого Станислава I степени (1861) и Святой Анны I степени (1863).
Однако личная жизнь поэта на «брегах Отчизны» отличалась большой сложностью. 15 июля 1850 года он знакомится с Еленой Денисьевой, подругой одной из старших дочерей. Ей посвящён самый знаменитый из его поэтических циклов, известный литературоведам как «денисьевский», любовь в нём характеризуется как «поединок роковой» и ассоциируется с гибелью.
И действительно, эта связь фактически разрушает жизнь их обоих. Отношения незамужней девушки с женатым мужчиной оттолкнули от них родственников и друзей. Из-за скандала родной отец с проклятиями отказал Елене от дома, даже её тетушка, работавшая инспектрисой в Смольном институте, вынуждена была подать в отставку.
Атмосфера всеобщего осуждения и рождение троих детей, Елены, Фёдора и Николая, подрывают здоровье молодой женщины. 14 лет мучительных метаний Тютчева между законной и незаконной семьёй завершаются смертью Денисьевой от чахотки. Её кончина становится первым звеном в цепи трагических потерь: на глазах отца из жизни один за другим уходят дети: Коленька и Лёля (от Елены), Маша и Дмитрий (от Элеоноры). Затем друг за другом умирают мать и брат поэта.
Последние годы он доживает в ожидании смерти как своей избавительницы. И даже не подозревает, что, благодаря тем самым стихам, которым он никогда не придавал серьёзного значения, после смерти его ожидает самое настоящее бессмертие:
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся, –
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать...
Фото на анонс: Степан Александровский. Портрет поэта Федора Ивановича Тютчева, 1876 год. Аrtsait.ru
