Для большинства современных людей слово «Домострой» звучит как название строительной фирмы или магазина хозяйственных товаров. Тот, у кого в школе была «пятёрка» по литературе, вероятно, вспомнит, что в классической пьесе Александра Островского «Гроза» злая Кабаниха заставляла жить «по Домострою» нежную Катерину. Эрудит щегольнёт цитатой из «непрограммных» стихов Марины Цветаевой о гражданской войне: «Два строя: Домострой – и Днепрострой – на выбор!» или припомнит малоизвестную юмореску Антона Чехова «Мой Домострой» 1886 года. Однако всё это ещё не даёт точного ответа на вопрос, что же такое этот загадочный Домострой, о котором хотя бы краем уха где-нибудь что-нибудь и когда-нибудь слышал любой из нас.
История и значение
Изначально «Домострой» – это не что иное, как литературный памятник периода Московского царства, свод рекомендаций по поведению во всех случаях жизни, от посещения храма до соления грибов, своеобразная «энциклопедия русской жизни» XVI века. Его полное название звучит как «Книга, называемая «Домострой», содержащая в себе полезные сведения, поучения и наставления всякому христианину – мужу, и жене, и детям, и слугам, и служанкам».
Строго говоря, ряд исследователей предполагает, что первоначальный вариант «Домостроя» возник ещё в XV веке в Великом Новгороде как результат продолжительной работы нескольких анонимных авторов. Однако наиболее известна редакция текста, сделанная уже в следующем столетии знаменитым протопопом Сильвестром, духовником и сподвижником молодого Ивана Грозного. В ней содержится знаковое указание «Как царя чтить», которое никак не могло возникнуть раньше, чем на Руси появился первый царь (дата венчания Грозного на царство – 16 января 1547 года), а также «Послание и наказание ото отца к сыну», предположительно адресованное единственному сыну самого Сильвестра, юному Анфиму.
Существует любопытная, хотя и малоправдоподобная легенда о том, что к сильвестровской рукописи приложила руку первая и любимая жена самого грозного из русских царей – прекрасная Анастасия Романовна: якобы царский наставник советовался с ней, уточняя рецепты домашних блюд, приводимые на страницах «Домостроя». Как известно, приготовление пищи на Руси в XVI веке было сугубо женской обязанностью, распространявшейся даже на представительниц самых знатных семей. Однако, учитывая, что существующие исторические сведения о непростых личных отношениях царицы и протопопа (они боролись друг с другом за влияние при дворе), последний скорее обратился бы за помощью к собственной супруге, чьё имя история, к сожалению, не сохранила…
Как печатное издание «Домострой» впервые увидел свет только в 1849 году, благодаря историку Дмитрию Голохвастову. Издав забытый древнерусский текст, двоюродный брат философа-революционера Александра Герцена нечаянно подарил революционно ориентированной молодежи своего времени звучное наименование для всего, против чего она восставала. Диктат церкви и государства, угнетённое положение женщины, насилие в семье, невежество – всё это во второй половине XIX века обобщили в нарицательное понятие «домострой». Позднее к нему добавилось ещё и пренебрежительное «домостроевщина». Увы, воспитанные демократической критикой молодые читатели того времени не сумели прочесть труд протопопа Сильвестра с учётом его историко-культурного контекста. Они восприняли его скорее как раздражающую директиву своего старшего современника-консерватора, спроецировали на реалии собственной жизни и в результате оценили крайне негативно. К примеру, публицист Николай Шелгунов в своих «Очерках русской жизни» (1888 г.) гневно писал: «Везде ходил домостроевский “жезл”, везде в том или другом виде сокрушались ребра и вежливенько стегали жён и детей плёткой, везде с первых же шагов жизни человек чувствовал, как его во всём нагнетали и принуждали, как его личному чувству не давали ни простора, ни выхода и, как какое-нибудь масло, выжимали в старые претившие формы».
В XX веке эта негативная оценка была закреплена трудами советских идеологов, которые использовали её для антирелигиозной пропаганды и создания отрицательного образа «царской России», дискредитации её морального облика и бытовых устоев.
Сегодня, в XXI веке, когда текст «Домостроя» (вместе с многочисленными историческими комментариями к нему и его весьма противоречивыми оценками) уже многократно выложен в Интернет, каждый при желании может ознакомиться с ним и его историей, попробовать сформулировать собственное мнение относительно его содержания и значения для культуры. После этого знакомства кто-то возмущённо воскликнет вслед за религиозным философом Николаем Бердяевым: «Трудно представить себе большее извращение христианства, чем "Домострой"», а кто-то восхитится вслед за историком Иваном Забелиным: «…это цвет и плод исконивечных нравственных и хозяйственных уставов нашего быта». Главное, чтобы это мнение основывалось на реальных знаниях.
Структура
В разных редакциях «Домострой» насчитывает от 64 до 67 коротких глав, каждая из которых представляет собой развёрнутый совет читателю. В тематическом и функциональном отношении их можно разделить на три группы:
- Духовные наставления, разъясняющие, каким должно быть отношение человека к Богу и церкви («Как всею душою Господа возлюбить и близкого своего, страх Божий иметь и помнить о смертном часе», «Как почитать отцов своих духовных и повиноваться им во всём» и т.п.).
- Социальные рекомендации, формирующие нормативное отношение к светской власти, начальству («Как царя или князя чтить и во всём им повиноваться, и всякой власти покоряться, и правдой служить им во всём, и в большом, и в малом…») и к подчинённым («Каких слуг держать при себе и как о них заботиться во всяком их учении и по Божественным заповедям, и в домашней работе»).
- Семейно-бытовые предписания, раскрывающие суть родственных взаимоотношений («Как детям почитать и беречь отца и мать и повиноваться им и утешать их во всём»), и практические советы по ведению домашнего хозяйства («Как сохранить припасённый впрок всякий припас постный»).
Такое разделение достаточно условно, поскольку красной нитью через всю книгу проходит мысль о сущностном единстве и подобии всех этих трёх сфер жизни: религиозной, общественной и семейной. Бог – это Царь и Отец Небесный. Царь – избранник и помазанник Божий, то есть своеобразный «заместитель» Бога на земле, конечно же, он является и отцом («царём-батюшкой») для своего народа. Наконец, отец семейства – это подлинный царь и бог для своих домочадцев.
Церковь, народ и семья должны беспрекословно подчиняться своему единственному главе, чей авторитет неоспорим, верить и служить ему, в ответ на что он окружает доверившихся ему постоянной заботой и вниманием, всеми силами защищает их от внешних угроз, зла как такового. Эта концепция бытия, тщательно «выстраиваемая» на страницах «Домостроя», в чём-то близка исламской картине мира, в чём-то – ещё более древней конфуцианской. Неслучайно писатель Даниил Андреев в XX веке так оценил этот памятник древнерусской словесности: «"Домострой" есть попытка создания грандиозного религиозно-нравственного кодекса, который должен был установить и внедрить в жизнь именно идеалы мирской, семейной, общественной нравственности. Задача колоссальная: её масштабы сопоставимы с тем, что осуществил для своего народа и культуры Конфуций».
Идеальный дом
Целевой аудиторией протопопа Сильвестра и его возможных новгородских предшественников были, во-первых, люди светские (поскольку устроение своего быта не должно было находиться в центре внимания духовенства, в особенности, монашествующего). Во-вторых, конечно же, люди грамотные, то есть, исходя уже из этого определения, достаточно зажиточные. Как известно, в ту пору всеобщего и бесплатного образования не существовало, а рукописные книги были весьма дорогим удовольствием.
Соответственно, умозрительный «дом», советы по обустройству которого мы находим на страницах старинной книги – это своего рода «элитный особняк» эпохи Грозного, большое и богатое хозяйство, в котором, помимо хозяев, есть и слуги, и служанки, и стоящий над ними ключник, которому даются указания, «как хранить в погребе всякие припасы солёные – и в бочках, и в кадках, и в мерниках, и в чанах, и в ведёрках мясо, рыбу, капусту, огурцы, сливы, лимоны, икру, рыжики и грузди». В этом доме в пост (время суровых самоограничений!) на стол «подаётся капуста кислая с сельдью, икра различная ставится рядом, белужья спинка вяленая, лососина с чесноком подаётся дольками, осетрина шехонская, белорыбица, сёмга сушёная, спинка осетрины да стерляжья, сельдь копчёная, щуки копчёные, стерляди копчёные, лещи копчёные, спинка семужья…». Когда же в нём затевается свадьба, то требуется не просто приготовить место для новобрачных, но «место обить ковром, на месте положить подушку атласную или золочёного бархата. У места двум людям держать по сорок соболей».
Несмотря на всё это изобилие, владельцам маленького домашнего рая вовсе не была рекомендована беспечная жизнь, полная развлечений и удовольствий, о которой мечтают современные «охотницы на олигархов». Напротив, домовладельцы призываются к постоянному труду и экономии. Жить нужно по средствам, а никак иначе. «Если же кто, не оценив себя и не рассчитав добра своего, ремесла и прибыли или господского жалованья и добытка законного, начнет, на людей глядя, жить не по средствам, занимая или беря незаконным путем, то честь его обернется великим бесчестием со стыдом и позором».
В идеальном доме должен царить порядок. Всё должно быть «к месту» и все должны быть на своих местах. В первую очередь, каждый из обитателей дома должен стремиться как можно лучше выполнять свои обязанности. Слугам следует максимально качественно работать по хозяйству, хозяевам – их работу своевременно контролировать и выполнять взятые на себя обязательства по оплате труда, обеспечивать своих работников всем необходимым. Дети должны слушаться и уважать обоих родителей, родители – надлежащим образом их воспитывать и содержать. Жена должна «угождать Богу и мужу», присматривать за детьми и слугами, заниматься домашними делами, не отвлекаясь на сплетни и пустую болтовню, не допуская в дом гадателей и сводней. Задача мужа – содержать весь дом и поддерживать в нём порядок, брать на себя ответственность за благополучие тех, кто в данный момент находится под его крышей, включая всех родственников, свойственников, просто гостей и даже странников, остановившихся на ночлег.
Вопреки сложившимся на протяжении двух веков стереотипам, «Домострой» отнюдь не является средневековым учебным пособием для тиранов и абьюзеров. Напротив, если вдуматься, это произведение для своего времени было довольно-таки прогрессивным именно в отношении соблюдения прав беззащитных женщин и детей. Оно строго предписывало главе семейства «за любую вину ни по уху, ни по глазам не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком; ни посохом не колоть; никаким железным или деревянным не бить»: очевидно, до его появления, как ни страшно представить это, всё вышеперечисленное допускалось… Теперь же физическое воздействие рекомендовалось лишь как крайняя мера, когда уже были испробованы словесные увещевания. При этом наказывать следовало наедине, без гнева и оскорблений, «вежливенько» и «бережно», чтобы не навредить здоровью и внешней привлекательности, после же полагалось смягчить боль лаской и утешением, «пожаловати и примолвити». Что ещё любопытно, телесные наказания допускались «Домостроем» в отношении жены, сыновей и слуг, но категорически запрещались в отношении дочерей.
Понятно, что для настоящего времени сама мысль об официальном разрешении домашнего насилия кажется возмутительной. Однако для того, чтобы такое положение вещей стало общепринятой нормой, человечеству нужно было пошагово пройти долгий исторический путь, и введение хоть каких-то ограничений в отношении «права сильного» было уже существенным шагом вперёд.
Предки и потомки «Домостроя»
Сборники такого рода, как «Домострой», так называемые «путеводители по жизни», были известны западной и восточной литературе задолго до его появления.
Как это ни парадоксально, но «прабабушкой» сурового русского «Домостроя» по праву можно считать игривую древнеиндийскую «Камасутру». Вопреки расхожему мнению, этот трактат содержит не только множество описаний поз, вносящих разнообразие в практику сексуальной жизни, но и размышления о мужской и женской морали, рекомендации по организации семейного быта и конкретные практические советы «на каждый день» (как следует приниматься за дела, как вести себя на прогулке, как заботиться о сохранении красоты и здоровья, какие цветы выращивать, где хранить благовония и лекарства и т. п.).
Античным домостроевским «дедушкой», по-видимому, является «Экономикос» древнегреческого полководца и писателя Ксенофонта. Собственно, «Экономикос» в буквальном переводе на русский звучит именно как «домострой»: «ойкос» переводится с греческого как «дом», а «номос» – как «устроительство, закон, правила организации». Свои мысли автор вложил в уста персонажей: философа Сократа, рассуждающего о том, как необходима человечеству наука о ведении хозяйства, и идеального хозяина Исхомаха, дающего конкретные советы по домашнему благоустройству (например, по отучению жены от косметических средств и по способам обработки зерна).
Непосредственные предшественники «Домостроя», его условные «родители», были чрезвычайно многочисленны: это и популярные древнерусские сборники наставлений на разные случаи («Измарагд», «Златоуст», «Златая цепь»), и их европейские аналоги (польская «Жизнь добропорядочного человека», чешская «Книга учения христианского», созданный во Франции «Парижский хозяин»).
После «Домостроя» в России также продолжали создавать собрания правил и рекомендаций для домашнего обихода: в петровскую эпоху неимоверной популярностью пользовалось «Юности честное зерцало», в хрущёвскую – легендарное «Домоводство».
Как видим, «Домострой» отнюдь не был первой (и, по счастью, не стал последней) попыткой обобщить человеческие представления об идеальном быте и соединить все рекомендации по воплощению этого идеала. На фоне остальных он выделяется основательностью подхода, неповторимым историческим колоритом и своеобразием стиля, который представляет собой уникальный сплав церковной торжественности и повседневной меткости речи.
Фото на анонс: картина Ивана Куликова «Чаепитие в крестьянской избе» Gallerix.ru
